Завещание - Страница 99

– Я еще немного слаб, только и всего, – ответил он. – Я целые дни спал, пил много жидкости.

– Какого рода жидкости?

– Берешь быка за рога?

– Как всегда.

– Я чист, Джош. Не напрягайся. Никаких срывов.

Это Джош слышал много раз. Разговор получился немного более резким, чем хотели оба, поэтому потом некоторое время они ехали молча. Дорога была свободной.

Пока они не спеша двигались к району Джорджтаун, “понтиак” наполовину обледенел. В пробке на Чейн-бридж Нейт деловито сообщил:

– Джош, я не собираюсь возвращаться в контору. С этим покончено.

Джош внешне никак не прореагировал. Возможно, он был расстроен, потому что от него уходил старый друг и отличный юрист. Возможно, радовался, потому что отныне у него не будет причин для постоянной головной боли и волнений. А возможно, Джош остался равнодушным, потому что увольнение Нейта все равно было неизбежно. История с уклонением от уплаты налогов рано или поздно привела бы к лишению лицензии. Так что Джош лишь спросил:

– Почему?

– По многим причинам. Ну, скажем, я просто устал.

– Большинство юристов перегорают за двадцать лет.

– Вот я и перегорел.

И хватит об этом. Нейт все уже для себя решил, и Джош не собирался его переубеждать. Через две недели начинались игры за Суперкубок, а “Редскинз” в нем не участвовали. Разговор был переведен на футбол – так обычно делают мужчины, когда хотят уйти от трудных тем.

Даже покрытые толстым слоем снега улицы казались Нейту зловещими.

Стэффорды владели огромным домом в Уэсли-Хайтс, на северо-западе Ди-Си. Были у них еще коттедж на берегу залива и дача в Мэне. Четверо детей выросли и разъехались кто куда. Миссис Стэффорд предпочитала путешествовать, тогда как ее муж – работать.

Нейт достал из багажника машины кое-какие теплые вещи, потом с удовольствием принял горячий душ. В Бразилии напор воды казался слабее. И душ в его гостиничном номере никогда не был горячим, равно как и холодным. Кусочки мыла были меньше. Он сравнивал с Бразилией все, что видел вокруг. С улыбкой вспомнил душ на “Санта-Лауре”, веревку над унитазом, как он дернул ее – а тепловатая речная вода полилась ему на голову. Он оказался крепче, чем думал; приключение вообще многому его научило.

Неспешно выполняя привычный ритуал, он побрился и почистил зубы. Все-таки во многих отношениях приятно оказаться дома.

Кабинет Джоша на первом этаже был больше, чем тот, что он имел в конторе, но так же завален бумагами. Они встретились там, чтобы выпить кофе. Пора было доложить о проделанной работе. Нейт начал с неудачной попытки разыскать Рейчел на самолете, рассказал о катастрофе, об убитой корове, о трех мальчиках и унылом Рождестве в Пантанале. Очень подробно поведал о прогулке верхом и встрече с любопытным аллигатором. О спасительном вертолете. О рождественском кутеже умолчал; это рассказывать было ни к чему. Он описал Жеви, Уэлли, “Санта-Л ауру” и поездку на север. Вспомнил, что, когда они с Жеви на своей моторной лодке заблудились, он испугался, но предаваться страху было некогда. Здесь, в условиях цивилизованной безопасности, их блуждания показались куда более ужасающими.

Джош был потрясен. Он хотел извиниться за то, что послал Нейта в такое жуткое место, но тот явно считал свою поездку волнующим приключением. По мере продолжения рассказа аллигаторы становились все крупнее, а к одинокой анаконде, гревшейся на солнце у реки, присоединилась другая, плававшая якобы вокруг их лодки.

Нейт описал индейцев, их наготу и легкую диету, их размеренную жизнь, вождя, который не разрешал им уезжать.

И Рейчел. В этом месте его отчета Джош взял блокнот и начал делать записи. Нейт подробно обрисовал ее облик: от тихого голоса, неторопливой речи до сандалий и походных ботинок, а также ее хижину и медицинский саквояж. Поведал историю о девочке, умершей от укуса змеи. И вдруг осознал, как же мало Рейчел ему о себе рассказала.

С дотошностью старого судебного крючка Нейт изложил все, что ему удалось узнать о ней во время своего визита. Дословно передал то, что она сказала о деньгах и своем к ним отношении.

О возвращении из Пантанала Нейт рассказал то немногое, что помнил, а ужас лихорадки денге постарался сгладить.

Он выжил, и это само по себе казалось ему удивительным.

Горничная принесла обед: суп и горячий чай. Съев несколько ложек, Джош задумчиво произнес:

– Итак, что мы имеем? Если она отказывается принять деньги, согласно воле Троя, то они снова становятся частью его состояния. Однако, если завещание по той или иной причине признают недействительным, будет считаться, что Трой вообще не оставил завещания.

– Как это оно может быть признано недействительным, если психиатры обследовали его за несколько минут до прыжка?

– Нашлось много других хорошо оплаченных психиатров, имеющих иное мнение. Неприятная история. Все его предыдущие завещания уничтожены. Если в один прекрасный день выяснится, что Трой умер, не оставив имеющего законную силу завещания, его дети, все семеро, разделят наследство поровну. А поскольку Рейчел не желает принимать свою долю, ее деньги будут поделены между шестью остальными детьми.

– Каждый из этих идиотов получит по миллиарду?

– Около того.

– А каковы шансы опротестовать завещание?

– Они не очень велики. Я считаю наши шансы более предпочтительными, однако все может измениться.

– А зачем бороться за признание завещания недействительным, если Рейчел отказалась от наследства? – спросил Нейт.

– По трем причинам, – быстро ответил Джош. Он уже проанализировал все варианты и выработал план, который собирался изложить Нейту. – Первое, и самое важное: мой клиент оставил имеющее законную силу завещание. Я, как его душеприказчик, не имею выбора и должен защищать это завещание. Второе: я знаю, как мистер Филан относился к своим детям. Его приводила в ужас сама мысль о том, что они могут наложить лапу на его деньги. Полностью разделяя его мнение, с содроганием думаю о том, что случится, когда каждый из них отхватит по миллиарду. И третье: всегда остается шанс, что Рейчел передумает.