Завещание - Страница 57

Они попадали в рабство к горнопромышленникам, владельцам ранчо и каучуковым королям. Любая группа людей, имевших достаточно ружей, увозила индейцев с земель их предков. Священники сжигали их на кострах, солдаты и бандиты охотились за ними; их женщин при желании мог изнасиловать, а потом безнаказанно убить любой достигший половой зрелости и не страдающий импотенцией европеец. На всех этапах своей истории индейцы терпели поражение, если интересы коренных жителей вступали в противоречие с интересами белых людей.

А если в течение пяти столетий постоянно испытываешь горечь поражения, то уже не ждешь от жизни ничего хорошего, и самой серьезной проблемой для некоторых уцелевших племен стал неправдоподобно высокий уровень самоубийств среди молодежи.

После многовекового геноцида правительство Бразилии наконец решило, что пора защитить “благородных дикарей”, поскольку международное сообщество осуждало массовые Убийства. Были созданы бюрократические институты и приняты соответствующие законы. Под звуки фанфар кое-какие исконные земли возвратили коренным жителям, а на карте государства очертили границы земель, в которых им якобы гарантировалась безопасность.

Но за правительством уже прочно закрепился образ врага. В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году результаты проверки деятельности Агентства по делам индейцев повергли большинство бразильцев в шок. Оказалось, что чиновники агентства, земельные спекулянты и владельцы ранчо – бандиты, которые либо работали на агентство, либо использовали его в своих интересах, – систематически применяли химическое и бактериологическое оружие, чтобы истреблять индейцев. В места их обитания завозилась одежда, зараженная бациллами оспы и туберкулеза. С самолетов и вертолетов на индейские деревни и земли сбрасывались вещества, зараженные смертоносными бактериями.

Владельцы ранчо и горнопромышленники в пойме Амазонки и других местах не обращали никакого внимания на границы безопасных зон, начертанные на картах.

В тысяча девятьсот восемьдесят шестом году некий владелец ранчо в Рондонии под видом инсектицида высыпал на находившиеся рядом с его владениями индейские земли токсичные химикаты. Тридцать человек умерло, но против владельца ранчо даже не было возбуждено уголовное преследование. В восемьдесят девятом году другой ранчеро с плато Мату-Гросу учредил для охотников, истребляющих вредных животных, награду за доставленные ему уши убитых индейцев. В девяносто третьем золотоискатели из Манауса напали на мирное племя только потому, что оно не желало покинуть свои законные земли. Тринадцать человек было убито, и никто не понес за это ответственности.

В девяностые годы правительство начало агрессивную кампанию за свободную эксплуатацию земель бассейна Амазонки – территории с богатейшими природными ресурсами, находящейся к северу от Пантанала. Но этим планам по-прежнему мешали индейцы. Большинство тех, кому удалось выжить, обреталось как раз в бассейне Амазонки: пятьдесят населявших джунгли племен еще имели счастье избегать контактов с “цивилизацией”.

Теперь эта самая “цивилизация” им угрожала. По мере того как горнопроходцы, лесорубы и фермеры при поддержке правительства углублялись в пойму Амазонки, опасность для индейцев возрастала все больше.

Но трагическая история индейцев была одновременно и завораживающей. Нейт читал четыре часа без перерыва, пока не перевернул последнюю страницу.

После этого он поднялся в рубку, чтобы выпить кофе с Жеви. Дождь закончился.

– Удастся нам добраться до места к утру? – спросил он.

– Думаю, да.

Лучи установленных на носу судна прожекторов ритмично поднимались и опускались в такт движению по волнам. Казалось, что корабль еле движется.

– В тебе есть индейская кровь? – спросил Нейт после некоторого колебания. Это был очень личный вопрос, и в Штатах никто не решился бы задать его.

Не отрывая взгляда от реки, Жеви с улыбкой ответил:

– В каждом из нас есть индейская кровь. Почему вы спросили?

– Я читал историю индейцев Бразилии.

– Ну и что вы о ней думаете?

– Она трагична.

– Это правда. Вы признаете, что с индейцами обращались здесь очень плохо?

– Разумеется.

– А как с ними обращаются у вас в стране?

Почему-то на ум пришел генерал Кастер. По крайней мере хоть какую-то победу индейцы одержали. И в Штатах их не сжигали на кострах, не травили химикатами, не продавали в рабство. Так ли? А как же резервации?

– Боюсь, не многим лучше, – вынужден был признать Нейт. Он не хотел вступать в дискуссию.

Глава 23

Было еще темно, когда Нейт проснулся от внезапно наступившей тишины – мотор не работал. Он ощупал левое запястье, тут же вспомнил, что давно не носит часов, и прислушался к шагам Жеви и Уэлли наверху. Они тихо разговаривали на корме.

Еще одно трезвое утро, еще один чистый День, заполненный чтением, – Нейт гордился собой. Каких-нибудь шесть месяцев назад он каждый день просыпался, едва различая предметы мутным взором, мысли у него путались, во рту ощущалась отвратительная горечь, язык был сухим, дыхание зловонным, и сакраментальный вопрос: “Зачем я это делаю?” – вновь и вновь сверлил его мозг. Его часто рвало, иногда он сам вызывал рвоту, чтобы избавиться от мерзостных ощущений. После душа перед ним неизменно вставала дилемма: чем завтракать – чем-нибудь теплым и легким, чтобы успокоить желудок, или “Кровавой Мэри”, чтобы успокоить нервы? Потом он шел на работу. Уже в восемь всегда сидел за рабочим столом, и начинался очередной день жестоких юридических баталий.