Завещание - Страница 116

К оглавлению

116

– Когда впервые после освидетельствования вы усомнились в том, что ваш отец находился в здравом уме? – спросил Нейт.

– Когда он прыгнул.

– Десятого декабря?

– Именно.

– Значит, сомнения посетили вас сразу же?

– Да.

– Что ответил вам доктор Зейдель, когда вы поделились с ним своими сомнениями?

– Я не говорил об этом с ним.

– Не говорили?

– Нет.

– Сколько раз вы разговаривали с доктором Зейделем в период между десятым и двадцать седьмым декабря, когда было оглашено завещание?

– Не припоминаю, чтобы я с ним разговаривал.

– Вы с ним вообще не встречались?

– Нет.

– И не звонили к нему в офис?

– Нет.

– Видели ли вы его после двадцать седьмого декабря?

– Нет.

Теперь, когда Нейт подвел свидетеля к краю пропасти, надо было его подтолкнуть.

– Почему вы уволили мистера Зейделя?

В какой-то степени Трой-младший был готов к этому вопросу.

– Об этом вам лучше спросить моих адвокатов, – сказал он, надеясь, что Нейт на какое-то время отстанет от него.

– Я говорю сейчас с вами, мистер Филан. И именно вас спрашиваю, почему был уволен доктор Зейдель?

– Вам придется узнать об этом у моих адвокатов. Это часть нашей стратегии.

– Ваши адвокаты обсуждали с вами вопрос об увольнении доктора Зейделя?

– Не могу вспомнить.

– Вы одобряете то, что доктор Зейдель больше не работает на вас?

– Разумеется, одобряю.

– Почему?

– Потому что он совершил ошибку. Послушайте, мой отец был мастером водить людей за нос. Он блефовал в течение всего осмотра, так же, как делал это всю свою жизнь, а потом взял да прыгнул с балкона. Он обманул Зейделя и остальных. Они попались на его удочку, а на самом деле у него съехала крыша.

– Потому что он прыгнул?

– Да, потому что прыгнул, потому что отдал все деньги какой-то никому не известной наследнице, потому что не предпринял ничего, чтобы защитить свое состояние от налогов на наследство, потому что он уже давно был сумасшедшим.

– Но три психиатра признали, что он в здравом уме.

– Да, и совершили непростительную ошибку. Он прыгнул. Здоровые люди не выбрасываются из окон.

– А если бы ваш отец подписал другое, длинное завещание и после этого выбросился с балкона, вы бы тоже считали его сумасшедшим?

– Тогда мы бы здесь не сидели.

Это был единственный момент в двухдневном марафоне, когда Трой-младший попался на провокацию. Нейт знал, что сейчас нужно двигаться дальше, а к этому моменту вернуться позднее.

– Давайте поговорим о “Рустер иннз”, – объявил он, и плечи Троя-младшего опустились дюйма на три. Это было одно из предприятий, приведших его к банкротству, только и всего. Но Нейту нужны были все детали. Одно банкротство влекло за собой другое. Очередной провал тут же вызывал вопросы о следующем сомнительном предприятии.

В сущности, у Троя-младшего была грустная жизнь.

Хотя сочувствовать ему было трудно, Нейт понимал, что у бедолаги никогда не было отца. Он мечтал об отцовском внимании, но не имел его. Джош говорил, что Трой-старший испытывал злорадное удовольствие, когда его дети в очередной раз проваливались.

На второй день Нейт отпустил свидетеля в половине шестого. Следующим был Рекс. Он весь день прождал в коридоре и, узнав, что в этот день его не будут допрашивать, очень расстроился.

Джош вернулся из Нью-Йорка, и они с Нейтом встретились за ранним ужином.

Глава 45

Большую часть дня, когда Нейт О'Рейли изничтожал Троя-младшего, Рекс провел в коридоре суда, не отнимая от уха своего сотового телефона. У него был достаточно большой опыт участия в судебных разбирательствах, поэтому он успел усвоить, что суд – это прежде всего ожидание: ожидание адвокатов, судей, свидетелей, экспертов, ожидание назначения даты вызова в суд, ожидание своей очереди давать показания. Рекс презирал Нейта уже тогда, когда, подняв правую руку, клялся говорить правду.

И Хэрк, и Трой-младший предупредили его о том, что ему предстоит: этот адвокатишка влезет под кожу и будет гноиться там, как фурункул.

Как и в предыдущий раз, Нейт начал с раздражающих вопросов и в течение десяти минут добился того, что атмосфера в комнате накалилась. Вот уже три года Рекс был объектом пристального внимания ФБР. Банк, инвестором и директором которого был Рекс, обрушился в девяностом.

Вкладчики потеряли деньги, кредиторы, отдававшие собственность в залог, – свою собственность. Разбирательство длилось не первый год, и конца ему видно не было. Президент банка уже сидел в тюрьме, и все считали, что скоро за ним последует Рекс. В этом деле хватало грязи, и Нейт без труда растянул допрос на несколько часов.

Забавы ради он постоянно напоминал Рексу, что тот дает показания под присягой. Вполне вероятно, что пленку будут просматривать в ФБР.

Только в середине дня Нейт перешел наконец к стрип-барам. Рексу принадлежало шесть таких заведений, оформленных на имя жены, в районе Форт-Лодердейла. Он купил их у человека, которого убили в перестрелке. Пройти мимо такой темы было грешно. Нейт переползал от одного бара к другому – “Леди Удача”, “Лолита”, “Клуб Тиффани” и так далее – и по каждому задавал сотни вопросов. Спрашивал о девочках-стриптизершах: откуда они, сколько зарабатывают, употребляют ли наркотики, какие именно, прикасаются ли во время представления к посетителям и прочее, прочее, прочее.

Наконец он поинтересовался:

– Не работала ли в одном из этих заведений ваша нынешняя жена?

Верным был бы ответ “да”, но Рекс просто не мог вымолвить это слово. Шея у него побагровела, и в течение нескольких мгновений казалось, что он набросится на Нейта.

116